Архитектура XIX - начала XX вв. Основные этапы и противоречия развития архитектуры 11
Опыт индустриального строительства в США внимательно изучался многими европейскими и в первую очередь немецкими архитекторами. В конце XIX — начале XX вв., так же как и США, Германия, стремительно выходя на мировой капиталистический рынок, противопоставила конкурентам прежде всего новое оборудование и рациональную организацию своей промышленности. Германские предприниматели одними из первых широко привлекли архитекторов к строительству промышленных сооружений, поставив перед ними задачу создать условия работы, способствующие повышению производительности труда. До этого фабрики в Германии с их темными дворами, слепыми окнами (как и рабочие казармы) напоминали скорее тюрьму, чем место работы.
Разумеется, те немецкие архитекторы, которые пришли в годы перед первой мировой войной в промышленное строительство, выполняли вполне определенный социальный заказ. Но они были не просто инженерами-технологами или конструкторами, а архитекторами. А такие специалисты впервые вплотную столкнулись с задачей запроектировать рабочее место с учетом новейшей техники. Петер Беренс (который первым был привлечен к этой работе), Г. Пельциг, В. Гропиус и другие немецкие архитекторы внесли в чисто меркантильную расчетливость заказа рационализм нового подхода к учету потребцостей человека. В их промышленных сооружениях нашла наглядное отражение двойственность природы рационализма капиталистической архитектуры рассматриваемого периода.
Причем, если Беренс, как он сам об этом писал, видел свою задачу в решении прежде всего технических и художественных проблем, то В. Гропиус уделил большое внимание улучшению условий труда рабочих. «Ясная внутренняя планировка — писал он, — которая также ясно выявляет себя и наружу, может очень упростить ход фабричной работы. Но и с социальной точки зрения не безразлично, совершает ли современный рабочий свою работу в запущенных фабричных казармах или в хорошо спланированных помещениях. Он будет радостней сотрудничать в создании больших коллективных работ там, где его рабочее помещение будет оформлено художником, идущим навстречу чувству красивого, что врождено каждому и оживляет однообразность механической работы».
Таким образом, в промышленном строительстве значительно раньше, чем в других областях архитектуры, стали широко применяться механизация и стандартизация, новые строительные материалы и конструкции, сборные элементы, рациональные приемы планировки.
Сложным и противоречивым был в рассматриваемый период процесс освоения новых научно-технических достижений. Это отразилось, например, как уже отмечалось выше, на характере разделения труда в строительстве между архитектором и инженером. Повлияло это и на внедрение в строительство таких материалов, как металл и железобетон.
В XIX в. было создано большое количество новых эффективных конструктивных систем, форм и приемов: металлический каркас, металлический купол, решетчатые металлические конструкции, сетчатые и подвесные системы и т.д. Многие из этих конструкций нашли блестящее применение в работах выдающихся инженеров конца XIX — начала XX в.: Эйфеля, Контамена, Реблинга, Шухова и др.
Однако широкое внедрение этих конструкций в гражданское строительство фактически началось лишь после первой мировой войны.
Не менее сложным оказался и процесс внедрения в строительство появившегося во второй половине XIX в. нового строительного материала — железобетона, оказавшего уже в XX в. огромное влияние на все развитие мировой архитектуры. Этот материал удачно соединил в себе такие ценные качества естественного камня, как большая прочность на сжатие, долговечность и огнестойкость, с качествами, присущими металлу,— большая прочность на растяжение и изгиб, относительная легкость конструкций и т.д. Он позволил также концентрировать основные усилия в отдельных узлах.
Хотя, как и металл, железобетон получил признание прежде всего в инженерных и промышленных сооружениях, его судьба в истории современной архитектуры оказалась иной. Металлические конструкции, даже в период своего блестящего расцвета в конце XIX в. (Дворец машин, Бруклинский мост, построенные Шуховым в 1896 г. павильоны Нижегородской выставки и т.д.), практически не оказали большого влияния на процессы формообразования в архитектуре, так как их развитие шло как бы параллельно развитию архитектуры.
Так, еще в 1851 г. в своем «Курсе гражданской архитектуры» инж. А.К. Красовский писал: «Железо составляет третий главный материал для построек, но оно вошло в употребление недавно и потому влияние его на образование архитектурного стиля еще не ощутительно. Железу однако же предстоит участь совершить переворот в архитектурных формах и произвести новые оригинальные современные формы, которые и составят, вероятно, новый стиль. Для содействия развитию этого нового стиля не надобно удаляться от истины и подделываться металлом под формы каменных и деревянных построек, но изыскать для него самостоятельные формы».
В том же году, когда вышла книга Красовского, в Англии был построен Хрустальный дворец, где металл и стекло блестяще продемонстрировали свои возможности — сборность элементов, легкость конструкций, залитые светом интерьеры, зрительная связь с наружным пространством и т.д. Казалось, то, о чем Красовский говорил как о будущем, осуществилось тут же, немедленно, появилось здание, знаменующее рождение нового стиля.
Веками архитекторы, виртуозно располагая оконные проемы, стремились создать иллюзию облегчения стен, парящего купола и т.д. Все это оказалось легко разрешимым при использовании металла и стекла. Возникло новое ощущение интерьера, который казался лишь защищенной стеклянной оболочкой от непогоды частью пространства города. Однако, отдавая дань восхищения смелости и оригинальности решения Хрустального дворца, архитекторы середины XIX в. не приняли его в число архитектурных произведений, и металл надолго ушел в инженерную область.