Архитектура России XIX - начала XX вв. 3
Архитектура России
Достижением строительной техники, отразившимся на архитектуре, были также новые отделочные материалы, облицовочный кирпич и плитка, специальные виды камневидных штукатурок и разноцветная майолика, которые получили широкое распространение с начала XX в. Значительно шире, чем раньше, стало применяться стекло, листы которого достигали особенно больших размеров в витринах магазинов. С начала XX в. ряд крупных ученых (акад. Е.И. Орлов, проф. Н.А. Белелюбский, проф. А.С. Фокин и др.) своими исследованиями мирового значения обогатили отделочную технику. Так, Н.А. Белелюбский на основе предложения Д.И. Менделеева разработал метод флюатирования декоративных поверхностей из известняка и бетона водным раствором кремнефтористоводородной кислоты, что позволило повысить водоустойчивые качества этих материалов.
Арх. А.И. Бернардацци применил на строительстве биржи в Одессе (1899) цемент для создания искусственного гранита, вошедшего затем в широкую строительную практику. Совпадение быстрого развития строительной техники со стилевыми поисками в архитектуре этого времени, и особенно в конце XIX — начале XX вв., поставило с особой остротой проблему взаимосвязи строительно-технических и эстетических факторов зодчества и освоения новых строительных материалов и конструкций, что сказалось прежде всего в непосредственном проявлении строительной техники в архитектурных формах.
Усилившееся значение технических знаний увеличило роль инженеров в проектировании и строительстве зданий и сооружений. В связи с этим вводится новая, дифференцированная специализация: архитектор-художник и гражданский инженер. В 1842 г. в Петербурге было учреждено строительное училище Главного управления путей сообщения и публичных зданий, превращенное в 1882 г. в Институт гражданских инженеров.
В развитии русской архитектуры второй половины XIX — начала XX в. следует отметить два отчетливо выраженных периода, существенно различных: вторая половина 30-х — середина 90-х годов XIX в. и вторая половина 90-х годов XIX в. — начало XX в. (до 1917 г.). Первый период связан с промышленным переворотом и развитием промышленного капитализма в России, второй — с монополистическим капитализмом и зарождением предпосылок для перехода к новым социальным отношениям и новой архитектуре.
Разумеется, нельзя проводить полной аналогии между развитием социально-экономической жизни страны и ее архитектуры, но нельзя не отметить, что если для России второй период был временем зарождения и становления империализма — высшей и последней стадии капитализма, в котором, с одной стороны, до крайности обострились противоречия капитализма, а с другой — зародились элементы нового, то и в архитектуре в это время обостряются противоречия и вместе с тем появляются ростки нового.
Так, особенно обостряются противоречия между быстрым ростом городов и невозможностью ввести его в планомерно организованное русло, между высоким уровнем развития строительно-технической и типологической сторон архитектуры и слабостью их идейно-эстетических выразительных средств, между новаторскими предложениями передовых архитекторов и инженеров, исходящими из высокого уровня индустриальной техники и науки, и ограниченными возможностями их претворения ввиду лимитирующего воздействия частнособственнического строя. Вместе с тем концентрация капитала и рабочих на предприятиях и увеличение финансовых возможностей крупных капиталистических объединений сделали в известной степени возможным значительное расширение масштабов строительства.
Указанные два периода в развитии русского капитализма сказались и на художественной стороне русской архитектуры. Для первого периода, как уже отмечалось, характерны откровенный эклектизм и стилизаторство. Наметившиеся в русской архитектуре 30—40-х годов тенденции раннего стилизаторства били доведены до их крайнего предела, что соответствовало как желанию представителей русской буржуазии подражать аристократам, так и собственным вкусам буржуазии.
Стилизаторство в это время господствовало в архитектуре всей Европы, и в нем повсюду были видны два основных течения — национальное и интернациональное, истоки которых так охарактеризовал В.И. Ленин: «Развивающийся капитализм знает две исторические тенденции в национальном вопросе. Первая: пробуждение национальной жизни и национальных движений, борьба против всякого национального гнета, создание национальных государств. Вторая: развитие и учащение всяческих сношений между нациями, ломка национальных перегородок, создание интернационального единства капитала, экономической жизни вообще, политики, науки и т.д. Обе тенденции — суть мировой закон капитализма. Первая преобладает в начале его развития, вторая характеризует зрелый и идущий к своему превращению в социалистическое общество капитализм» (В.И. Ленин. Поли. собр. соч., изд. 5, т. 24, стр. 124).
Так было повсеместно в капиталистических странах и в России, где уживались «...самое отсталое землевладение, самая дикая деревня — самый передовой промышленный и финансовый капитализм!» (В.И. Ленин. Поли. собр. соч., изд. 5, т. 16, стр. 417) и в архитектуре сосуществовали «общеевропейское» и национальное направления. Архитектура русского капитализма заимствовала у предшествовавшего ей времени как обогащенную ордерную архитектуру Штакеншнейдера, так и «русско-византийский» стиль Тона. Обе эти тенденции развивались параллельно в соответствии с новыми задачами и возможностями времени.
Отвечая пожеланиям заказчиков, русские архитекторы второй половины XIX в. старались возможно более украшать свои постройки, используя для этой цели стили прошлого. Особое внимание русские архитекторы, работавшие в «национальном направлении», уделяли так называемой «узорчатой» архитектуре XVII в., объявленной тогда наивысшим достижением русской архитектуры, народным деревянным постройкам с их обильной резьбой. Желание придать новым зданиям не только национальный, но в известной степени и народный характер стояло в связи с развитием демократической общественной мысли, противопоставлявшей себя официальной формуле «православие, самодержавие и народность» и идеям мирившегося с крепостничеством славянофильства 40—50-х годов.
В утверждении «национального направления» значительную роль играли исследователи русской архитектуры и историки: Л. Даль, И. Забелин, В. Суслов, А. Павлинов, Н. Султанов, М. Красовский и др., продолжавшие дело, начатое еще в 30-х годах И. Снегиревым, А. Мартыновым и Ф. Рихтером.
Однако то новое, что появилось в типологии зданий и в строительной технике, долго оставалось в художественном отношении не освоенным, хотя в трудах по теории архитектуры уже в первой половине и середине XIX в. содержались попытки всесторонне понять смысл происходящих перемен и наметить новые, рационалистические пути развития архитектуры. Наиболее четко это было сказано А.К. Красовским в книге «Гражданская архитектура». Здесь был сформулирован ряд новых положений, например, «о взаимоотношении утилитарных и эстетических требований», «о роли конструкции и материалов как главных источников архитектурных форм» и т.п.
Тезис Красовского «Лозунг наш — преобразование полезного в изящное» исходил из эстетики Чернышевского. Можно даже сказать, что зарождению западноевропейского и американского рационализма в архитектуре в известной мере предшествовало зарождение этого течения в России, хотя и сказавшегося первоначально (середина и вторая половина XIX в.) преимущественно в теоретических высказываниях.
Но на практике идеи рационализма в России прививались медленно и сказывались преимущественно в зданиях промышленных предприятий и в массовом жилищном строительстве, т.е. там, где к художественной выразительности зданий предъявлялись невысокие требования и где было менее заметно влияние академических канонов.