Архитектура США XIX - начала XX вв. Чикаго Магазин фирмы «Карсон, Пири, Скотт», Здание Гейдж, Павильон транспорта на Всемирной Колумбийской выставке. Оуатонна Национальный фермерский банк - История архитектуры

    В позднейших работах сторонников Чикагской школы, прежде всего в постройках Холаберда и Роша, появилось утомительное однообразие, а свойственная прежде этому направлению сдержанность начала перерождаться в сухость. В результате заказчики Чикаго стали обращать свои симпатии к стилизации и эклектике, представлявшим большие возможности для создания запоминающихся зданий.

    Однако среди сооружений этого позднего периода Чикагской школы были подлинные творческие удачи, наиболее значительной из которых является универсальный магазин фирмы «Карсон, Пири, Скотт». Это здание — единственное крупное сооружение, выполненное Салливеном самостоятельно. Оно свидетельствует, что творческие возможности его отнюдь не шли на убыль. Решение фасада в виде равномерной сетки чикагских окон, соответствующих каркасной конструктивной основе, принятое в то время в работах мастеров Чикагской школы, в этом здании выполнено с особой выразительностью и пластичностью. Салливен покрыл тончайшим декором в виде сложного растительного орнамента из чугуна стены двух нижних этажей обоих фасадов и полуцилиндрический объем угла, что контрастирует с несколько суховатой сеткой окон.

    Об активной роли орнамента в творчестве Салливена свидетельствует и сравнение отдельных корпусов здания Гейдж (1898—1899), построенных в Чикаго Холабердом и Рошем (два корпуса) и Салливеном (композиция фасада третьего корпуса). Первые два — вполне «корректные» здания, выдержанные в традициях Чикагской школы. Корпус же, выстроенный Салливеном, с его орнаментальным декором, подчеркивающим высотность здания и делающим пропорции окон более изысканными, выделяется, несомненно, более высокими художественными достоинствами.

    О роли орнамента в творчестве Салливена свидетельствуют и его поздние банковские здания, например такие, как Национальный фермерский банк в Оуатонне, штат Миннесота (1907—1908). Верхние части стен его основного кубообразного объема прорезаны в центре мощными арочными проемами и украшены полихромными орнаментальными мотивами. В результате это сравнительно небольшое сооружение приобрело монументальность и значительность.

    Выразительным примером использования орнаментации явился павильон транспорта на Всемирной Колумбийской выставке 1893 г. в Чикаго.

    Этот 2-этажный павильон (протяженное здание) был прорезан чередующимися арочными проемами, что предписывалось руководством выставки. Портал в центре фасада одной из длинных сторон здания представлял собой перспективную арку, богато украшенную ярким цветным орнаментом, что сразу говорило о специфическом назначении сооружения как выставочного павильона.

    Хотя творческие традиции Чикагской школы к этому времени были уже в значительной степени утрачены, однако теоретические основы ее достижений, которые были изложены в работах Салливена («Беседы в детском саду», 1901; «Автобиография одной идеи», 1924 и ряд статей разных лет) продолжали оказывать влияние на творческие поиски архитекторов и способствовали созданию преемственности в развитии течений архитектуры США XIX и XX вв.

    Важно отметить, что архитекторы Чикагской школы в своих творческих взглядах, развивая основные положения таких теоретиков середины XIX в., как Горацио Гриноу, устраняли их крайности, выражавшиеся в игнорировании или недооценке художественной проблематики. Так, если Гриноу считал, что художественные достоинства архитектуры возникают автоматически в результате одного лишь объективного научного подхода к ее проблемам, то, по мнению Рута, архитектора Чикагской школы, «после всех функциональных и практических соображений акт творческого воображения это то, что превращает строительство в искусство архитектуры».

    Взгляды Салливена в развитии американской теории архитектуры представляют следующий этап. «Форма следует функции» — писал Салливен. Под функцией он понимал жизнь во всем ее богатстве и рассматривал решение утилитарной задачи лишь как часть функции, как необходимую предпосылку для полного выражения жизни, охватывающей также эмоциональную и эстетическую стороны потребностей человека. Применяя в отношении архитектуры понятие «органичности», Салливен отправлялся от своего понимания характера взаимосвязи архитектуры и природы, которое непосредственно примыкало к его широко трактуемому понятию функции.

    На этом строилась и защита образного начала в архитектуре, которая нашла отражение и в творчестве Салливена и в его теоретических трудах. В статье о высотных зданиях Салливен писал, что конторские помещения (ячейки с окном) должны выглядеть одинаково, потому что они на самом деле одинаковы (Салливен имел в виду их тождественное назначение). Вместе с тем высотное здание должно быть величественным, так как именно величественность является тем, что волнует в его облике.

    Архитектор, по мнению Салливена, должен быть убежден в необходимости выразить, эмоционально обогатить, сделать гармоничным элементы современной цивилизации. Он приравнивал творчество архитектора к творчеству поэта. «Функция архитектора — вносить жизнь в материалы, из которых создается сооружение, оживлять их субъективной значимостью и ценностью».

    Салливен стремился поэтизировать городскую среду, сделать ее столь же «органичной», как и природную. Одно из средств для достижения этого он видел в украшении зданий. При этом украшение должно было способствовать и выявлению функциональной конкретности здания. Так, он неслучайно размещал элементы декора в строгом соответствии с тем, что являлось, по его мнению, наиболее важным в здании: этажи конторских помещений в конторском здании, цокольный этаж с витринами и угол здания с названием фирмы — в универсальном магазине.

    Деятельность Салливена, как практическая, так и теоретико-публицистическая, является концентрацией прогрессивных идей в архитектуре США рассматриваемого периода.