Архитектура России XIX - начала XX вв. 4
Архитектура России
Лишь к концу XIX — началу XX вв., уже на втором этапе развития русского капитализма, большинство русских архитекторов начали осознавать внутренние противоречия современной им архитектуры и искать выхода из создавшегося кризиса. Все чаще об этом говорилось на страницах архитектурной печати и с трибун архитектурных обществ (начавших свою деятельность в России в 60—70-х годах XIX в.) и всероссийских съездов зодчих. Так, на втором съезде в 1895 г. его председатель К.М. Быковский охарактеризовал состояние современной русской архитектуры как «бессодержательный эклектизм» и объяснял его не только материальной зависимостью архитекторов, от заказчиков, но и «общественным развитием», всем складом современной жизни, «в которой чувствуется отсутствие объединяющей идеи».
Отход от стилизаторского украшательства и поиски форм, способных отражать определенные идеи и вызывать у зрителя должное настроение, а также попытки художественно осмыслить перемены, происшедшие в типологии и конструкциях, и создать новую архитектуру, независимую от архитектурных стилей прошлого, характерны для периода русской архитектуры конца XIX — начала XX вв. (до 1917 г.). Русские архитекторы-новаторы этого времени шли в одном направлении с такими представителями западноевропейской архитектуры, как А. Ван де Вельде, В. Орта, О. Вагнер и др., ранее вступившими на этот путь.
Включение России в международную систему империализма и усиление притока иностранного капитала в русскую промышленность, конечно, способствовали появлению архитектуры модерна в России, но модерн пришел в Россию не в готовом виде с Запада. Россия рубежа XIX—XX вв. имела для него собственную почву, свои предпосылки, и корни его были свои, национальные. Общность процессов, происходивших, в те годы в экономике, технике и культуре в России и в странах Западной Европы, привела в них к сходным этапам стилевой направленности архитектуры.
Русская строительная техника создала к этому времени много нового, и русские архитекторы начали воплощать в новых типах зданий, в их функциональном построении современные требования жизни. С другой стороны, и русская буржуазия уже далеко не вся была похожа на героев комедий Островского. В это время русские купцы-меценаты собирали произведения не только русских художников (П. Третьяков), но и западноевропейских художников новейшего времени — от Сезана до Пикассо (И. Щукин).
Однако во время зарождения русского модерна в некоторых странах Европы многочисленные разновидности модерна уже существовали. И, естественно, опыт создания нового стилевого направления с его достоинствами и недостатками в России учитывался. Русский модерн по ряду обстоятельств был более рационалистическим, был теснее связан с национальными традициями и в нем не ставились столь декларативно задачи создания нового стиля, как в начале становления модерна в европейской архитектуре.
Особенности развития капитализма в России, где сохранялись значительные пережитки предшествовавшей ему эпохи, объясняют, почему модерн здесь сосуществовал с ретроспективными течениями в архитектуре, которые вступали с ним то в борьбу, то в своеобразный симбиоз. Но в отличие от архитекторов-стилизаторов XIX в. русские архитекторы начала XX в. заботились о чистоте стиля своих построек, о выразительности их облика, о связи с новой функционально-конструктивной стороной сооружений, что заставляло их более глубоко и всесторонне изучать архитектуру прошлого — итальянский ренессанс, русский классицизм, древнерусскую архитектуру, интересуясь прежде всего целым, а не деталью, общим, а не частным. Они старались не только перенести в свои здания формы архитектуры прошлого, но и освоить принципы архитектуры взятых за образец источников и понять то, что делало ее произведения выразительными и наделить этой выразительностью свои постройки. Поэтому правильнее их работы этого периода называть не стилизаторством, а стилизацией.
Это совпадало и с пробуждением интереса к вопросам художественной формы в русской литературе и изобразительных искусствах конца XIX — начала XX вв. Общество «Мир искусства» не только пропагандировало новейшее западное искусство и русское искусство XVIII — начала XIX в., но и ставило вопросы о мастерстве художника, о причинах выразительности его произведений (порой в ущерб их содержанию). Исследования по теории архитектуры наряду с более глубокими, чем раньше, трудами по истории архитектуры, особенно отечественной, все чаще выходили в свет.
«История русского искусства» И. Грабаря и «Историческая выставка архитектуры 1911 года» раскрыли русским архитекторам глаза на игнорировавшиеся ранее стороны и этапы развития русской архитектуры. Вместе с тем на страницах архитектурной печати обсуждались вопросы новой архитектуры, связанной с новым назначением зданий и строительной техникой (например, в журнале «Зодчий» статьи А. Барышникова и А. Степанова о промышленной архитектуре, В. Некрасова и А. Кузнецова об эстетических достоинствах железобетона, книги В. Апышкова «Рациональное в новейшей архитектуре», П. Страхова «Эстетические задачи техники»).
В теоретических высказываниях отражалась и борьба архитектурных направлений, процесс разделения единой до того специальности архитектора — на архитектора-художника и гражданского инженера, особенности развития архитектуры в различных областях и национальных окраинах Российского государства и т.д. В целом же для теории архитектуры конца XIX — начала XX вв. был характерным нарастающий интерес к архитектурно-художественной стороне сооружений, к возможностям создания новой, не похожей на прежнюю, архитектуры, вытекающей из современного назначения построек и прогрессивной строительной техники, к проблеме создания иной, чем существующие, стилевой системы.
Возникновение нового стилевого направления в архитектуре России этого периода в основе своей также связано с изменениями в самой структуре капитализма, т.е. с превращением его в монополистический. Происходившее в это время исключительное по своей интенсивности и объему строительство городов, фабрик и жилищ было вызвано в первую очередь социально-экономическими преобразованиями. И, как на грани перехода от феодализма к капитализму, во второй половине XVIII в. пытались создать «организованное» в то время «просвещенным» абсолютизмом общество, так и теперь появились попытки создания «организованного» государством капитализма. Эта иллюзия заставляла верить в иллюзорную возможность изобретения какой-то новой стилевой системы.